История каждой деревни Учалинского района связана с историей нашей большой страны.
Эта истина для преподавателя Мулдакаевской средней школы не нуждается в подтверждении. Обучая детей башкирскому и русскому языкам, она ведет серьезную краеведческую работу. По крупицам собирает народные традиции, воссоздает картины из жизни башкир. Благодаря ее стараниям в Мулдакаевском музее были воспроизведены бытовые условия традиционной башкирской семьи. То, чем Зульфия Асгатовна занимается в данное время, принято называть модным словом реконструкция. Правда, сама она употребляет более простое определение - инсценировка. С одной из них, посвященной событиям 1812 года, она съездила в этому году вместе с учащимися Мулдакаевской школы в Старосубхангулово и заняла первое место на зональном этапе знаменитых «Жемчужин Башкортостана». Ее коллеги-краеведы объясняют успех именно этой творческой работы тем, что заявленную общероссийскую тему удалось удачно привязать к конкретным деревням Учалинского района.
- Дело в том, - поясняет Аминева, - что в нашей поляковской зоне - ранее Тунгатаровской волости Троицкого уезда - формировался восемнадцатый башкирский полк, воевавший с Наполеоном. В его составе отправилось бить французов мужское население Мулдакаево, Ильчигулово, Мулдашево, Каримово, Тунгатарово, Суюндюково, Сулейманово, Курамино, Абзаково.
Реконструируя те события, краевед опиралась и на конкретные исторические факты, и на точку зрения знатоков фольклора, народных традиций Спартака Ильясова, Лии Сагинбаевой. И этот коллективный труд, по мнению Аминевой, помог вернуть всех участников реконструкции назад в прошлое, насыщенное очень интересными деталями и фактами. Так, появился в сценическом повествовании и кожевенный завод, располагавшийся в тогдашнем Маломуйнаково. Вышла из подполья кузница, запрещенная царским режимом, но все же существовавшая несмотря на официальные запреты. На них и изготавливались луки со стрелами, конская упряжь, которыми полагалось снаряжать собравшегося на битву воина.
В композицию гармонично вписалась и судьба командира роты башкирского полка, в будущем прославленного полковника, кантонного начальника Мухаметжана Бузыкаева. Он в 19 лет пошел на Наполеона, впоследствии дошел до Дрездена и Берлина. Народный обряд, которым сопровождались проводы в царскую армию, также стал одним из познавательных элементов школьного представления. «Никрут йолахы» (рекрутский сбор) - это и есть та самая сохранившаяся благодаря устному народному творчеству традиция, сформировавшаяся в условиях перевода башкир в военно-казачье сословие. «Поскольку наши предки находились в состоянии постоянной и повышенной боевой готовности, - рассказывает Зульфия, - был определен порядок подготовки к дальней дороге и предусмотрены приемы, которые должны были помочь башкирскому воину вернуться живым». Отсюда традиция нашивать на воротник монеты и язык змеи - от дурного глаза и вражеской пули. Давать в дорогу моток ниток - чтобы она указала обратный путь домой. Выпитое перед самым расставанием молоко должно было принести удачу. Хлеб, испеченный матерью или женой и надкушенный сыном, мужем, должен был остаться дома, дожидаясь воина. Из деревни же он выходил спиной к большой дороге и лицом к родному дому - это, с одной стороны, укрепляло надежду на его счастливое возвращение, с другой, давало возможность надолго или навсегда запомнить «рекрута», полным отваги и тоски по родине.
В фольклорном сундучке Аминевой хранится большой запас подобных материалов. Творческие работы, которые она подготовила со школьниками в разные годы («Зайнулла ишан и его потомки», «Наш Акмулла», «Мулдакаевская яшма», «История золотодобычи»), становились победителями всевозможных краеведческих конкурсов. И эта работа, по ее же собственному убеждению, является необходимой, потому что с самого детства помогает каждому ребенку впитывать уникальную культуру своего народа. Ученики Аминевой давно и хорошо знают, почему их учитель любит повторять: «Изучайте прошлое, если хотите предугадать будущее». Они готовы вместе с ней заниматься исследовательской работой, у которой не бывает завершения.



Преподавателю истории Аушкулевской школы (правильно: Старобайрамгуловского филиала Комсомольской школы) Фануру Шагиеву нравится его работа.
Он любит учить чужих детей, воспитывать своих троих, строить дом и заниматься возрождением массового интереса к местным достопримечательностям. Благодаря его инициативе и участию удалось навести порядок и создать первичную инфраструктуру на священном источнике Аулия. Любовь к истории гармонично вписывается в обширный перечень его профессиональных и человеческих увлечений. Говорит, что она дала о себе знать еще в пятом классе, пробудив интерес к исторической литературе. Повзрослев, научился работать с уже известными аргументами и фактами, затем пристрастился искать и находить свои.
Шагиев всегда с интересом ждет тех нескольких дней в году, когда у него появляется возможность забросить все остальные дела и с головой уйти в «бумаги» Центрального государственного исторического архива. В них он ищет любую свежую информацию об участии башкир в войне 1812 года. Этому периоду истории особенно предан, и никакая другая эпоха не в состоянии изменить его отношение. Историк объясняет это тем, что Наполеон, сам того не осознавая, сумел так переплести судьбы башкирских деревень с биографией государства российского, что в результате получилась нескончаемая летопись военных событий, в которых интересны каждый факт и каждая деталь. Кстати, их знание помогло местным знатокам войны двенадцатого года успешно съездить на реконструкцию, недавно состоявшуюся в Кармаскалинском районе республики. Уже известные учалинцам Мажит Ибрагимов, Минзаля Яхина и Фанур Шагиев достойно вписались в общество республиканских знатоков войны России с Наполеоном. Фанура Шагиева даже наградили специальным призом за изучение событий 1812 года. В числе десяти особо отличившихся он получил войлочный колпак, который в то время носили высокопоставленные кантонные начальники.
В данное время он исследует некоторые факты, связанные с тем периодом истории. К примеру, уточнил данные о том, сколько воинов выставляли башкиры с каждого двора. «Общепринятое мнение о том, что по одному с четырех-пяти, не совсем точное именно для нашего края, - поясняет Фанур Фанитович, - по одному с двух дворов, иногда из каждой семьи уходили по два человека». Об этом Шагиев узнал, опираясь на данные ревизии 1795 года и работая с более поздними источниками. «Выкопал» он еще один небезынтересный факт. Местные участники Отечественной войны 1812 года были не просто героями-победителями, они умели сводить доходы с расходами и добиваться финансовой справедливости. О чем рассказывает документ, который подготовили 14 июня 1821 года 99 бывших государевых воинов. Шестеро из них собственноручно расписались, остальные закрепили свои требования с помощью тамги, требуя вернуть им фуражные деньги за два года.
- При выезде на службу каждый воин должен был получить от односельчан восемь пудов муки и пуд крупы, - поясняет Фанур Фанитович, - при этом иметь двух лошадей, крепкую ременную упряжь, исправные копья, хорошую, не ветхую одежду, косу и топор. В ходе службы казна выдавала по рублю в месяц на содержание лошадей, обмундирование, боеприпасы. Но если воины выступали в дальний поход (за 100 верст от сборного пункта), они переходили на содержание казны, т.е. им выдавались казенные деньги для приобретения провианта и фуража. Их и хотели вернуть участники войны 1812-1814 годов, поскольку они не были выданы своевременно. Сумма, которую насчитали воины, равнялась 34658 рублям, и только часть ее (17505 рублей) была возвращена 30 января 1839 года. Как видим, и тогда бюджетные деньги поступали с опозданием. Так называемое дело об удовлетворении претензий бывшего 14-го полка шестого кантона завершилось тем, что издержки, которые взяли на себя воины, были компенсированы частично.
По словам историка, для него представляют интерес биографии всех шести полков, в состав которых входили учалинцы. Восемнадцатый на 90% состоял из них, четырнадцатый - на 70%, первый и второй тептярские полки - на 50%. Остается только сожалеть о том, что в начале двадцатого века по объективным причинам произошел временной разрыв в изучении наследия прошлого. При другом развитии событий до сегодняшнего дня дошло бы гораздо больше сведений.



- «Южакова» многие видели. Он часто появляется на Первом канале. На его фоне выступали все наши президенты, - рассказывает библиотекарь Учалинского горно-металлургического техникума Галия Нафикова, снимая с полки один из томов Большой энциклопедии Арбуа де Жюбэнвиля - Беллинсгаузена, изданных под редакцией Южакова в Санкт-Петербурге.
Подобных так называемых старопечатных изданий в ведении Нафиковой 60 экземпляров. Каждым она дорожит, осознавая, каким бесценным источником знаний оно является. «В 1917 году, - продолжает библиотекарь, - большевики расформировали императорский лицей, а фонды знаменитой библиотеки распределили по учебным заведениям советской республики». «Благодаря» чему эти и некоторые другие издания впоследствии достигли Южного Урала, и сегодня каждый студент техникума может перелистать страницы книги, некогда принадлежавшей библиотеке Фанъ-деръ-Флита.
На первых же ее страницах обращение к читателю, пожелавшему понять логику событий теперь уже 200-летней давности: «Зарю светлой надежды встретила Россия при восшествии на престол любимого внука Великой Екатерины Александра I. Во цвете лет, уже наученный невзгодами не вполне доверять людям, но, не утратив веры в доброе и прекрасное, император Александр посвятил первые годы своего владычества преобразованиям государственного быта. Но между тем и на другом конце Европы гениальный воин, достигший победами господства над Францией, не довольствуясь столь высокою долею, возомнил повелевать всеми своими соседями». Простота и искренность изложения вовлекают в процесс чтения и не позволяют оторваться от книги, изданной в 1865 году. Галия Нафикова говорит, что она испытывает то же самое всякий раз, когда прикасается, к примеру, к самому ценному, на ее взгляд, изданию 1907 года - к работе Элизы Реклю «Человек и земля». Впрочем, для нее любая книга - возможность для непосредственного общения с ее величеством историей. Сдержанная, немногословная, больше похожая на специалиста по техническим наукам, Нафикова с сожалением рассказывает о том, что современная молодежь не понимает ценности печатного слова, хотя сама она при любом удобном случае старается напомнить ей о том, что только «свободный ум может повести свободной дорогой», т.е. добиться таких жизненных целей, о которых молодые люди, может быть, и не мечтают.
Информационный кругозор, который можно расширять с помощью тех же редких и уникальных экземпляров, помог бы в жизни каждому. Раз такие книги есть, она рассказывает о них студентам, и первое их знакомство с библиотекой начинает с «Писем русского путешественника» Карамзина, дошедшего до наших дней с 1820 года. Есть здесь и самый первый русский перевод «Сочинений Байрона». Присутствуют и «Ефронъ с Брокгаузом», и даже Салтыков-Щедрин 1889 года с пометкой «издание автора», что свидетельствует об оригинальности текста, в который еще не были внесены изменения и не так серьезно вмешалась цензура.
В достоверности и качестве предлагаемого материала можно было убедиться, пролистав все словари императорской эпохи. Про гору Иремель информация имеется, и про Урал рассказано емко и понятно. Подачу Жюбэнвилем - Беллинсгаузеном определения «башкиры» тоже следует считать объективной: «Их край принадлежит к числу богато одаренных природою местностей: обилие лесов, прекрасная черноземная почва и неисчерпаемые богатства территории. Башкиры слывут отличными стрелками из лука, любят общемонгольскую забаву - соколиную охоту, а также петь, плясать, импровизировать. Легкомыслие и нерасчетливость свойственны им, а грамотность развита благодаря мусульманскому духовенству». Изучая все эти и другие материалы, Галия Нафикова не просто обогатила собственные представления о родном крае, государстве Российском, но также научилась понимать происходившие на этих территориях события. Теперь, зная некоторые подробности эпохи Наполеона, взгляд Карамзина на время, в котором он жил, она старается не делать скоропалительных и поверхностных выводов. У нее есть авторитеты, чьим мнением дорожит; издания, перелистав которые, можно многому заново удивиться и многое переосмыслить.